Звездочет. Работа на холоде - Страница 7

К оглавлению

— Хорошая удочка, — похвалил Шевцов, — только клева нет.

— А тут вообще рыба-то есть? — недовольно спросил Ставрогин.

— Рыба?.. Должна быть…

— Я видел неподалеку завод… — перебил Ставрогин, — наверняка сюда какую-нибудь дрянь сбрасывают.

— Это точно… — кивнул генерал, — еще лет пять назад мелочишка водилась, а потом как отрезало. Все Подмосковье загажено.

— Так, а зачем мы здесь сидим?

— Ну, а что? Рыба — это не главное. Илья, а ты же, кажется, не рыбак.

— Да… — протянул Ставрогин, — но смысл какой-то должен быть… Или это медитация просто?..

Ставрогину было скучно и хорошо. Хорошо, потому что в такую погоду на природе всегда хорошо, а скучно потому, что на природе ему всегда было скучно. Он любил цивилизованный отдых, шикарные санатории, пятизвездочные отели, дорогие теннисные корты, катание на яхтах, подводные прогулки с аквалангом в Красном море, роскошные пляжи, шведские столы на завтрак… На худой конец — барбекю и сауна с Танюшей в загородном доме, о чем его супруга Катя не знала. Для нее он все время был на службе.

В свои пятьдесят Илья Петрович был парень хоть куда. Конечно, его нельзя было назвать молодым человеком, но выглядел он великолепно. Подтянутый и стройный, с красивым надменным лицом. Русые волосы тронуты благородной сединой. Стального цвета глаза с проникающим холодным взглядом. Холеные руки. Ухоженный и аккуратный.

Генерал был много старше, и его трудно было назвать красивым. Хотя с возрастом на некоторых мужчин сходит какая-то особенная выдержанная красота. Они настаиваются, как коньяк, с годами делаясь все ценнее и крепче. Генерал был таким. Военная выправка, опыт, проницательность, глубочайшие знания, тонкий аналитический ум.

— …Вижу, ты совсем заскучал, Илья, — снова нарушил молчание Шевцов. — Ты бы сейчас, наверное, в теннис сыграл, я твои пристрастия знаю…

— Да. Я теннис люблю.

— Теннис это хорошо, — согласился Шевцов, — своевременно… А что у тебя со «Сделкой»?..

— Все по плану, Сергей Анатольевич, — коротко ответил полковник.

— Отлично, — кивнул Шевцов. — Но ты все-таки держи меня в курсе. А вообще я вот о чем хотел с тобой поговорить…

Разговор прервал звонок мобильного телефона, так нелепо нарушивший естественные тихие звуки природы. Ставрогин нехотя достал трубку, кашлянул и ответил, бросив генералу быстрое извинение.

— Слушаю… Да. Понял.

Он отложил удочку и тут же набрал новый номер. Потом сказал, обернувшись к Шевцову:

— По «Сделке» три пятерки объявили, — и добавил уже в трубку: — «Девятка», давай борт. Срочно!

— Что там случилось? — насторожился Шевцов.

— Эльза сообщает, связник убит. Контейнер попал к постороннему. Он то ли вор, то ли просто турист, то ли… в общем надо разбираться…

— Разберемся… — вздохнул генерал, с сожалением глядя на зависший над озером вертолет. — А связником был ее муж?.. Ну и дела-а-а…

Зеленая вода покрылось густой рябью. Заметались и зашумели деревья. Струи воздуха прижали траву к земле. Вертолет шел на посадку. Отряхиваясь и разминая ноги, охранники неспешно покинули свое лежбище, уже на ходу дослушивая конец последнего анекдота.

— Сергей Анатольевич, — почти официально обратился Ставрогин к генералу, — разрешите сначала мне самому во всем разобраться. Операцию все-таки я готовил.

— Хорошо… — Шевцов пожал плечами. — Но, надеюсь, ты меня здесь не бросишь?

Ставрогин дружелюбно усмехнулся.

— А удочки бросаем, что ли?

— Да… — Шевцов махнул охранникам. — Ребята все соберут.

Вертолет вертикально поднялся в воздух и полетел в сторону Москвы. Когда же стихло стрекотанье его винтов и озеро разгладилось от ряби, поплавок на удочке Шевцова задрожал и нырнул под воду.

Сергей слонялся но улицам старого города, вглядываясь в вывески и витрины. Наконец он остановился у комиссионной лавки. Это было как раз то, что нужно. Бюргер оставил ему недостаточно денег, чтобы устроить королевский праздник, да еще и заплатить за жилье. Хотелось к тому же купить Лене какой-нибудь подарок. Пусть недорогой, но без подарка тоже нельзя.

Внутри небольшого помещения было сумрачно, душно и тесно. Пахло старой бронзой и непроветренным тряпьем. Где-то в углу надрывался радиоприемник. Звякнул колокольчик при входе, и пожилой пражский еврей привстал, отложив на прилавок газету. Он был одет в потертую замызганную жилетку и сизую рубаху с несвежим воротом. Сальные жидкие пряди прилизаны на блестящей лысине. Толстые волосатые пальцы.

— Добрый день. Графовец, — вежливо представился он.

— Добрый день…

Сергей помедлил. Лавочник смотрел на него терпеливо и безразлично, что, мол, юноша хочет. А юноша достал из кармана ручку, обтер о рубашку и вопросительно кивнул.

Графовец аккуратно взял блестящую вещицу, повертел с видом знатока, понюхал и кашлянул.

— «Ронсон»?

— Настоящий «Ронсон»! — Сергей уверенно закивал. — Золотой!

Графовец важно нацепил на глаз лупу с толстым стеклом, как часовщик, включил яркую лампу и принялся тщательно разглядывать изящную штучку.

— Действительно, юноша, это обыкновенный «Ронсон»… И что вы за него хотите?

— А сколько дадите? — быстро спросил Сергей.

— Вы имеете желание продать или я купить? — усмехнулся пражский еврей как-то уж слишком по-одесски. Потом отвинтил колпачок и начал дотошно и нудно разглядывать перо.

— Перо тоже золотое… — напомнил о себе Сергей, которому не терпелось поскорее завершить это дело и выйти на воздух. В лавке было совершенно нечем дышать.