Звездочет. Работа на холоде - Страница 41

Ахмет резко встал, подхватив автомат, и пошел на звук, осторожно ступая по камням. Звук повторился откуда-то сверху. Ахмет посмотрел наверх и прищурился, пытаясь разглядеть что-то в раскачивающемся полумраке, оживленном всполохами костра. Там, под сводом пещеры у самого входа, висела летучая мышь, обняв себя кожистыми тонкими крыльями за плечи. Вероятно, дым потревожил ее, и она шевельнулась. Ахмет опустил автомат и скривил губы. «Мерзкая тварь», — подумал он, собираясь вернуться к костру.

Но вдруг в черном проеме возникла фигура в маскхалате, сорвавшись снаружи сверху. «Большая летучая мышь…» — успел подумать Ахмет, оседая. Он был убит выстрелом в лицо. Следующие два выстрела поочередно достались остальным. Хатима отбросило назад. Муса упал головой в костер. Его борода задымилась и вспыхнула. Пещера наполнилась отвратительным запахом паленой шерсти.

Налетевший порыв ветра проник в пещеру ледяным вдохом и рассеял дым. Человек в маскхалате мягко спрыгнул на камни и вошел внутрь маленького чужого убежища. Убедившись, что арабы мертвы, он склонился над главарем. Тонкий лучик фонарика пробежал по остекленевшим удивленным глазам, красивому надменному лицу, еще не обезображенному смертью, по узкой разметавшейся бороде и остановился на ухе, в котором блеснула золотая серьга. Человек убрал фонарик и достал нож.

На востоке небо подернулось сизой предрассветной мутью. Но впереди была еще тугая, натянутая парусов темнота. Человек в маскхалате шел на темноту, на запад, к афганской границе. Рассвет неуверенно и зыбко крался у него за спиной охотящимся леопардом.

Горные афганские ночи так же ветрены и студены, как и ночи в горах Пакистана.

У нескольких костров, скрытых от ветра в обломках скал, сидели афганцы. Они кутались в балахоны, придвигая колени к огню, некоторые клевали носами, проваливаясь в дремоту, но тут же вскидывали головы, пытаясь стряхнуть назойливую предутреннюю сонливость.

Человек в маскхалате неожиданно вышел из-за темных камней. Афганцы, как но команде, встрепенулись, подавшись навстречу внезапно появившемуся человеку. Он взмахнул рукой, словно давая отбой взвившейся в воздухе тревоге, и спокойно направился к одному из костров, провожаемый цепкими взглядами. Ему навстречу поднялся совсем молодой афганец. В свете костров он казался почти мальчиком с тонким нежным лицом. Мягкий темный пушок едва пробивался в тех местах, где у мужчин положена борода.

Человек присел рядом с мальчиком, задев плечом развернутую спутниковую антенну. Рядом на коврике голубым экраном светился ноутбук. Устроившись поудобнее, человек вытянул к огню озябшие ноги и бросил на коврик рядом с ноутбуком выпачканное черной кровью ухо с серьгой.

— Привет, Зарик! — бодро поздоровался человек.

— Приве-ет… — протянул юный афганец, удивленно уставившись на ухо. — Ахмет?!

— Точнее, то, что от него осталось. Будем менять базу.

— Эй!.. — обратился парнишка к остальным. — Русский Ахмета убил!..

Афганцы снялись со своих мест, сгрудились возле ноутбука и склонились над ухом.

— А самого куда дел? — между прочим поинтересовался молодой.

— Похоронил. По мусульманскому обычаю, — буркнул русский. — Зарик, зачем вы уши режете?

— Это чтобы он в рай не попал, — солидно ответил Зарик. — Аллах человека в рай за уши тянет.

— Ну-у, тогда тебе это не грозит. Зарик, ты же в Аллаха не веришь? — Русский усмехнулся, хитро прищурив глаз.

— Дурацкие шутки, — Зарик укоризненно покачал головой. — Ты скоро в Москву улетишь, а я тут один службу тащить буду.

Он потянулся к ноутбуку и дважды ударил по клавишам. Русский повернул экран к себе и, просмотрев сообщение, улыбнулся:

— Делать тебе тут нечего. Дисней херов.

— Домой отзывают. Счастливый, — с завистью пробормотал юный афганец.

«Да-а, — подумал Сергей, — пора менять место дислокации, не то я тут уже обафганился до неприличия. Скоро начну забывать, как православные крестятся».

И действительно, его с трудом можно было отличить от среднестатистического бедного афганца, пасущего по горным склонам курдючных овец. Он неплохо освоил предпочтительный здесь местный язык пушту, и общепринятая у афганских бедняков одежда стала казаться привычной и даже удобной. Его лицо, скрытое наполовину бородой, успело несколько раз загореть и выгореть. Из-за постоянного прищура от сухого ветра и солнца от уголков глаз разбежались морщины. Но глаза остались прежними, и при желании его можно было легко узнать по глазам.

Сергей откинулся спиной на ковер и задремал. Наконец-то ему можно вернуться домой. В Россию. Но разве у него есть там дом?.. И что его ждет дома?..

В тире разведшколы стоял привычный грохот. Непривычною казалась здесь тишина. Но это только для посвященных. А обычному человеку с улицы в тире захотелось бы забиться в угол, зажмурить глаза, что есть силы заткнуть уши, и все равно ему было бы оглушительно громко, а оттого жутковато. Но все это, конечно же, не касалось настоящих военных, а тем более имеющих отношение к разведке.

Сергей вошел в тир и молча остановился у входа, привалившись к стене. Он был совершенно неузнаваем, с отросшей неоформленной бородой и длинными, собранными на затылке в узел волосами. Весь его облик, неухоженный и неопрятный, даже не говорил, а кричал о том, что он до сих пор еще по уши находился в образе «русского» среди воюющих в горах афганцев.

Сергей огляделся. Несколько офицеров в наушниках увлеченно стреляли по мишеням, ревниво интересуясь успехами остальных. Среди стреляющих находился генерал Шевцов, приехавший сегодня в разведшколу по делам. Он тоже стрелял.